Статья из журнала "Харперс", об истоках, текущем статусе и перспективах "войны против наркотиков" в США, о плюсах и минусах легализации и международном опыте. Статья обстоятельная, местами спорная, но довольно интересная, так что, пожалуй, рекомендую.

Лигалайз. Как победить в борьбе с наркотитиками.

В 1994 Джон Эрлихман, один из участников Уотергейта, открыл мне одну из самых больших тайн в американской истории: как США ввязались в политику силовой борьбы с наркотиками, принесшей так много бед и так мало успехов. Начало криминализации психоактивных веществ было положено еще запретившим опиум Лос–Анджелесским законом 1875 года, но именно босс Эрлихмана, Ричард Никсон объявил первую «войну с наркотиками», сделав первый шаг на контрпродуктивном пути, которым страна все еще продолжает следовать.

Я нашел Эрлихмана, бывшего советника Никсона по внутренней политике, инжиниринговой компании в Атланте. В то время я писал книгу о политике по запрету нарктиков. Я начал разговор с нескольких вопросов из тех, что задают изучающие эту тему, но он нетерпеливо отмахнулся от них: «Вы хотите знать, что на самом деле произошло?» — сказал он с прямотой прошедшего через публичный скандал и срок в федеральной тюрьме человека, которому особо больше нечего скрывать. «У избирательной компании Никсона в 1968 и у никсоновского Белого дома было два главных врага: антивоенное движение и черные. Мы знали, что не можем запретить протесты против войны и черных, но создав в общественном сознании ассоциацию хиппи с марихуаной, а черных с героином, а затем жесточайшим образом криминализировав эти наркотики, мы могли разрушить обе общины. Мы могли арестовывать их лидеров, обыскивать их дома, разгонять их собрания и день за днем демонизировать их в вечерних новостях. Знали ли мы, что лгали о наркоте? Конечно, знали.»
Наверное, я выглядел шокированным. Эрлихман только пожал плечами. Затем вручил мне копию своего нового шпионского романа, «Компания» (так на внутреннем сленге называют ЦРУ его сотрудники, а в последнее время все, кому не лень — прим. перев.), и выпроводил меня за дверь.

Изобретение Никсоном «войны против наркотиков» как политического инструмента было циничным, но все последующие президенты — и республиканцы и демократы — находили ее полезной по той или иной причине. Тем временем цену этой войны становится трудно игнорировать. Потрачены миллиарды долларов, моря крови пролиты в Латинской Америке, миллионы жизней исковерканы драконовскими наказаниями, которые не ограничиваются тюрьмой: один из восьми черных мужчин лишен прав из–за судимости.

Еще в 1949 году Менкен писал о «преследующем американцев страхе, что кто–то где–то будет счастлив», выражении нашей странной пуританской потребности наказывать людей за склонность к изменению своих ощущений. Желание испытать измененное состояние сознания создает рынок, и загоняя этот рынок в подполье мы создаем класс действительно плохих ребят: пушеров, гангстеров, контрабандистов и киллеров. Зависимость от наркоты — отвратительное, но довольно редкое явление. Большая часть связанных с наркотиками вещей, которых мы боимся и которые ненавидим — передозы, насилие и преступность — происходят не от самих наркотиков, а от их запрета. И победы в этой войне не будет: даже DEA (американский Госнаркоконтроль–прим. перев.) признает, что наркотики, с которыми они пытаются бороться, становятся все дешевле и доступнее.

Сейчас мы впервые имеем возможность сменить тактику. Другие способы борьбы с наркоманией уже опробованы и в самих США, и в других странах. 23 штата и Округ Колумбия разрешили использование марихуаны в медицинских целях, а в 4 — Колорадо, Вашингтоне, Орегоне и Аляске — она полностью легальна. Еше в нескольких, включая Аризону, Массачусетс, Мейн, Калифорнию и Неваду, скорее всего скоро произойдет то же самое. В Португалии декриминализированы не только марихуана, но и кокаин, героин и другие наркотики. В Вермонте зависимые от героина могут избежать тюрьмы, согласившись на лечение за госсчет. Канада запустила в 2014 в Ванкувере программу, позволяющую врачам выписывать рецепты на фармацевтический героин, аналогичная программа запущена в Швейцарии и рекомендуется парламентской комиссией в Британии. В июле 2015 в Чили запущена законодательная инициатива по полной декриминализации марихуаны, включая разрешение выращивать до 6 растений для личного употребления. В декабре 2015 президент Чили заявил в интервью BBC: “Если вы 40 лет ведете войну и не можете победить, самое время сесть и подумать о более эффективных способах решения проблемы» и декриминализировал марихуану указом. В ноябре Верховный суд Мексики поднял разговор на новый уровень решением, что криминализация марихуаны противоречит Конституции, вторгаясь в личную жизнь граждан, нарушая их достоинство и право на личную автономию. Аналогичное решение находится на рассмотрении в Верховном суде Бразилии.

В зависимости от формулировки вопроса легализация наркотиков может быть привлекательной идеей как для консерваторов, которые по своей природе подозрительно относятся к раздутым бюджетам и вторжению государства в личную жизнь, так и для либералов, которых ужасают злоупотребления власти полицией, безобразия в Латинской Америке и криминализация целых поколений черных. Потребуется некоторое мужества для расширения дискуссии на прочие наркотики, но, подозреваю, не так много, как считает большинство политиков. Уже сейчас политически приемлемо говорить о минимальных обязательных сроках, массовых арестах за хранение марихуаны без намерения распространения, милитаризацию полиции и прочие «перегибы» войны против наркотиков. Даже бывший генпрокурор Эрик Холдер и глава DEA Майкл Ботичелли (сам в прошлом алкоголик) говорят на эти темы. Очень немногие публичные фигуры готовы защищать статус–кво.

Прямо сейчас планируется первое заседание Генассамблеи ООН на тему наркотиков с 1998. Лозунгом того заседания было «Мир без наркотиков — мы это можем». При всем уважении, ООН — как успехи? Сегодня ООН столкнулась с ситуацией, когда наиболее пострадавшие от наркомании страны потеряли веру в эффективность политики «сильной руки». Изменение консенсуса по вопросу стало очевидным в 2012, когда на саммите в колумбийской Картахене лидеры стран Латинской Америки к публичному неудовольствию президента Обамы впервые публично обсуждали, не является ли лучшим решением легализация.

Ассамблее придется столкнуться и с тем неожиданным фактом, что четыре штата и столица наиболее последовательного борца с наркотиками полностью легализовали марихуану. «Мы видим, что США не в состоянии реализовать внутри страны политику, котрую навязывает остальному миру» — заявил мне член Международного комитета по контролю над наркотиками ООН. Вскоре после того, как Орегон и округ Колумбия легализовали марихуану, главный «наркоконтролер» Госдепартамента Уильям Браунфилд резко поменял свою позицию. Если ранее он заявлял, что законодательство по контролю за наркотиками не может быть изменено, то в 2014 он признал, что ситуация изменилась. «Как я, представитель правительства США, могу быть нетерпимым в отношении стран, смягчающих закон в отношении марихуаны, если несколько наших штатов приняли решение пойти этим же путем?» Это заявление было серьезным сюрпризом для общины, поддерживающей реформу наркоконтроля.

По мере того, как невообразимый ранее шаг по окончанию «войны с наркотиками» приобретает черты реальности, приходит время сменить вопрос «зачем» вопросом «как». Для реализаций преимуществ легализации недостаточно просто объявить, что отныне наркотики легальны. Эта политика сопряжена с огромными рисками. Смертность от передозировок героина в США выросла с 2001 по 2014 на 500%, а смертность от легальных и доступных по рецептам лекарств — на 300%, что доказывает, что в том, что касается опиатов, политика неэффективна не только в отношении запрещенных, но и в отношении регулируемых. Резкий рост зависимости и смертей от передозировок после легализации стал бы катастрофой для здравоохранения, и мог бы вернуть мир к старой неэффективной «силовой» политике, от которой мы, кажется, наконец, отказываемся.
Для минимизации ущерба и сохранения порядка необходимо реформировать систему лицензирования, стандартизации, дистрибуции, контроля и налогообложения наркотических веществ. Вариантов действий будет много и, вполне вероятно, первый вариант системы регулирования не будет оптимальным. Что–то станет лучше, что–то хуже. Но образец для такой реформы у нас есть — это отмена «сухого закона» в 1930–х, и недавний опыт других стран. Ключ к успеху реформы — изобретательность и умелый менеджмент — а это способности, которыми американцы по праву гордятся. Мы это можем.

Начнем с редко задаваемого вопроса: а в чем именно состоит наша проблема с наркотиками? Это не собственно употребление. Многие американцы употребляют алкоголь, но немногие становятся алкоголиками. Трудно представить себе человека, изредка закидывающегося героином или метамфетамином без угрозы стать зависимым, однако такое происходит постоянно. Даже данные правительственных агентств (Substance Abuse and Mental Health Services Administration — Управление по злоупотреблению наркотическими веществами и психическому здоровью ) не оставляют камня на камне от мифа о моментальной зависимости от наркотиков. Несмотря на то, что около половины американцев в возрасте старше 12 пробовали тот или иной наркотик, только 20% из этой половины употребляли наркотики в течение месяца перед соответствующим опросом. В большинстве случаев речь шла об употреблении марихуаны. Только очень небольшой процент из употреблявших наркотик из «большой четверки» — кокаин, героин, крэк или метамфетамин — употребляли в предшествующем месяце (соответственно, 4, 8, 3 и 4%). Неоднозначно, является ли человек, употребляющий наркотики раз в месяц и реже, зависимым. Доля алкоголиков среди людей, регуларно употребляющих алкоголь — 8%, и мы не считаем алкоголиком пьющего раз в месяц.

Другими словами, наша настоящая проблема — злоупотребление наркотиками, приводящее к потере трудоспособности, относительно невелика. Питер Рейтер из университета Мериленда, исследователь наркомании с большим стажем, оценивает число наркозависимых в 4 миллиона при населении в 319 миллионов. Зависимость — штука крайне неприятная, причем как для самого наркомана, так и для его окружения. Но борьба с ней не должна требовать ежегодного бюджета в 40 миллиардов долларов на соответствующие силовые структуры, заключения ежегодно полумиллиона человек и нарушения свобод граждан, включая не имеющих отношения к наркотикам.

Конечно, есть вероятность, что малое число употребляющих наркотические вещества объясняется в том числе их нелегальностью. По словам Марка Клеймана, профессора Нью–Йоркского университета, который был критиком «войны с наркотиками» с 70–х, нет доказательств, что число злоупотребляющих кокаином в случае его легализации будет меньшим, чем число алкоголиков, а это 17,6 миллионов. Более того, легализация кокаина может усугубить и наркозависимость, и алкоголизм: «Злоупотребление алкоголем ограничивается тем, что перепив, вы засыпаете. Кокаин решает эту проблему. Проблема с кокаином в том, что вы не можете спать. А алкоголь решает эту проблему.»

Прогноз Клеймана о росте употребления наркотиков в случае легализации интуитивно кажется логичным. Здравый смысл подсказывает, что в случае легализации нужно принять меры по подготовке к росту наркомании. Хотя миллионы зависимых не получают лечения уже сейчас. Хотя лечение обходится дешевле — доллар, потраченный на реабилитацию, экономит семь — реабилитационные программы получают только 45% «наркобюджета», а 55% финансирования получают «силовики», и это считая астрономических расходов на содержание осужденных наркоманов под стражей. Ситуацию может улучшить «Акт о доступном здравоохранении» (он же «Обамакейр» — прим. перев.), который требует от многих страховых компаний покрытия расходов на психиатрическое лечение, включая наркозависимость. Обучение соответствующего персонала — долгий и дорогой процесс, но его можно финансировать за счет миллиардов, сэкономленных на полиции и тюрьмах.

Кроме того, далеко не факт, что предсказание о росте употребления наркотиков после легализации верно. На самом деле некоторые данные ему противоречат. Голландия декриминализировала хранение и употребление марихуаны в 1976, впоследсствии то же было сделано в Австралии, Чехии, Италии, Германии и штате Нью–Йорк. Ни в одной из этих юрисдикций употребление марихуаны не стало серьезной проблемой ни в здравоохранении, ни в части общественного порядка. Но с марихуаной все проще — она не вызывает физической зависимости. Так что более показателен пример Португалии, в 2001 предпринявшей радикальный шаг и декриминализировавшей не только траву, но и кокаин, героин и другие тяжелые наркотики. «Декриминализация» по–португальски означает, что наркотики технически остаются под запретом — продажа их остается серьезным преступлением — но покупка, использование и хранение в количестве до десятидневной дозы — это только административное правонарушение. Ни одна страна не зашла так далеко, и результаты потрясающие. Ожидаемая волна «наркотуристов» так и не стала реальностью. Наркомания среди тинейджеров выросла непосредственно перед и сразу после декриминализации, но быстро снизилась, возможно, по мере того как прошел эффект новизны (тинейджеры, в особенности восьмиклассники, считаются определенной контрольной группой, по которой можно оценить уровень употребления в будущем).

Разовое употребление наркотиков в Португалии незначительно выросло, но «проблемная» наркомания, то есть регулярное употребление тяжелых наркотиков сократилось с 7,6 до 6,8 на 1000 человек. В близкой Италии, где не было декриминализации, за то же время число наркоманов выросло с 6 до 8,6 человек на 1000 населения. Доступность стерильных шприцев, похоже, сократило число инфицированных ВИЧ среди наркозависимых с 907 в 2000 до 267 в 2008, с сокращением числа полномасштабных случаев СПИД с 506 до 108.
Новое законодательство также имело впечатляющее влияние на число содержащихся в тюрьмах. Число отбывающих наказание за преступления, связанные с наркотиками, сократилось вдвое, их доля в общем числе заключенных упала до 21%. В пересчете на американские масштабы это означало бы освобождение 260 000 человек, т.е населения целого города размером с Баффало.

Перенося опыт Португалии на США не нужно думать, что они просто открыли доступ к опасным веществам, не позаботившись о тех, кто не в состоянии с ними справиться. Португальцы залили деньгами службы по реабилитации, увеличив число «обслуженных клиентов» более чем на 50%. Они учередили Комиссии по борьбе с наркоманией, каждая из которых состоит из врача, социального работника и адвоката, которые уполномочены направлять наркозависимых на лечение и в некоторых случаях штрафовать на относительно небольшие суммы. Кроме того, декриминализация произошла не в вакууме, она сопровождалась ростом социальных расходов с 1970–х и введением гарантированного дохода в конце 1990–х. Расширение социальных программ, вполне возможно, стало одной из причин хорошо известных экономических проблем, но оно же, скорее всего, может записать на свой счет сокращение наркомании.

Декриминализация в Португалии — безусловный успех. Никто в стране не выступает всерьез за отмену этой политики, а признаком общественного одобрения служит то, что во время избирательной кампании 2009 бывший премьер Жозе Сократеш всячески акцентировал свою роль в ее принятии.
Так почему это не происходит в США? Идея оставить в покое потребителей наркотиков и заняться непосредственно плохими парнями, ответственными за контрабанду и продажу кажется привлекательной. Но декриминализция — полумера. При всем успехе португальской программы, правительство по–прежнему не контролирует потребление наркотиков, не контролирует дозировки и чистоту наркотических веществ (часто примеси в наркотиках кустарного производства чуть ли не опаснее самого наркотика — прим. перев.) и не получают ни цента налогов с торговли ими. Оргпреступность по–прежнему контролирует производство и торговлю, со всем сопутствующим насилием, коррупцией и милитаризацией полиции. Поэтому влияние декриминализации на преступность неясно. Количество нектороых преступлений, традиционно ассоциируемых с наркоманией, выросло — уличных грабежей на 66%, угонов на 15%, хотя число других снизилось — краж из частных домов — на 8%, из коммерческих помещений — на 10%. Исследование, проведенное португальской полицией, выявило рост спонтанных преступлений и сокращение числа заранее спланированных и насильственных, но не дало определенного ответа о связи между этими изменениями и декриминализацией наркотических веществ. Кроме того, полиция склонна к запугиванию «клиентов», что плохо сочетается с проведением достоверных опросов и не лучший способ бороться с такими опасными веществами, как кокаин, героин и мет.

Кроме того, декриминализация в португальском стиле невозможна в США: Португалия — маленькая страна с единым законодательством, в то время как Штаты — лоскутное одеяло разных юрисдикций с пересекающимися зонами ответственности государственных агентств и прокуратур, от локальных и служб уровня штата до федеральных. К примеру, городской совет Филадельфии в 2014 декриминализировал марихуану в количестве до унции (около 30 гр. — прим. перев.), и в том же году полиция штата произвела 140 арестов за хранение именно в пределах этого количества. «Закон штата бьет нормативные акты города» — был комментарий шефа полиции Чарльза Рэмси газете «Филадельфия Инкуайрер». И хотя марихуана легальна в четырех штатах, в соответствии с федеральным законом она так же вне закона, как героин и ЛСД, и контролируется даже жестче, чем кокаин и медицинские опиаты. Администрация Обамы решила не вмешиваться в дела штатов, легализовавших марихуану, но времена меняются, а с ними и администрации. Мы не можем пользоваться преимуществами рассмотрения наркомании как вопроса здравоохранения, а не правоохранительных органов, пока наркотики не будут легализованы на всех уровнях, как это произошло с легализацией алкоголя после отмены 18–й поправки в 1933.

Одной из проблем, приведших к принятию «сухого закона» были tied houses — питейные заведения, принадлежащие производителям алкоголя. В конце эпохи «сухого закона» Джон Д. Рокфеллер опубликовал доклад под названием «Контроль торговли алкоголем», в котором призывал к госмонополии на оборот алкоголя. «Только удаление мотива получения прибыли позволит сохранить контроль над оборотом алкоголя в интересах приличного общества». Это, разумеется, не произошло. «Фирменная торговля» была запрещена, но «Сигрэм», «Анхойзер–Буш» и прочие компании сделали состояния на торговле алкоголем, госконтоль над оборотом алкоголя существует только в 18 штатах.

Мы привыкли к жизни при свободной продаже алкоголя, хотя он, бесспорно, обходится нации во много жизней и долларов. Но никто всерьез не предлагает возвращения к «сухому закону», отчасти вследствие влиятельности алкогольного лобби. На долю 20% регулярно пьющих алкоголь приходится половина всего потребления, что означает, что при всех рекламных оговорках индустрии об ответственном потреблении, ее благосостояние основано на прямо противоположном поведении потребителей. Одновременно Большой алкоголь предпринимает все возможное для сохранения низких налогов на свой товар. Все тот же Клейман оценивает налоги на одну порцию алкоголя примерно в 10 центов, общественные потери от болезней, ДТП и насилия превышают эту сумму в 15 раз. Зависимость индустрии от регулярного потребления, и ее влияние на законотворческий процесс — совсем не та модель, которую хотелось бы переносить на индустрию легализованного кокаина и героина. Нам нужно сделать намного лучшую работу при легализации наркотиков, чем была сделана при ре–легализации алкоголя, если мы хотим не допустить к наркотикам детей, сохранить контроль над чистотой продукта и дозировками и предотвратить вождение под воздействием наркотиков. В ноябре 2015 штат Огайо проголосовал против легализации марихуаны, как считают многие, именно потому, что законопроект предполагал разрешить выращивание и продажу только 10 компаниям, которые совместно инициировали законопроект.

Если мы решимся на легализацию, то вопрос о госмонополии, как предлагал это сделать для алкоголя Рокфеллер, нужно решать сейчас, пока джинн еще не вырвался из бутылки. Швейцария, Германия Голландия успешно сделали героин доступным для наркоманов через сеть государственных некоммерческих пунктов раздачи. Преимущества применительно к наркотикам госмонополии в сравнении с рынком, пусть и регулируемым — огромны.
В 1970–х 18 штатов, сохранивших после «сухого закона» госмонополию на оборот алкоголя начали постепенно передавать оптовую и/или розничную торговлю частным дистрибьюторам. Тем не менее, даже в 2013 исследование Мичиганского университета показало, что потребление алкоголя в этих штатах на 12–15% меньше, чем в штатах, где алкоголь продают в специализированных, но частных или обычных продуктовых магазинах. В штатах с государственным контролем за розничной торговлей алкоголем смертность от ДТП на 7–8% ниже, ниже и преступность.

Практически все, кто всерьез думает о легализации наркотиков согласен, что нужна будет программа по контпропаганде их употребления. Этой цели можно достигнуть продажей через сеть регулируемых коммерческих магазинов: регулируя или вовсе запрещая рекламу, предотвращая маркетинг, направленный на детей, устанавливая минимальные пределы расстояния от таких магазинов до школ, лимитируя число и время работы магазинов, устанавливая стандарты чистоты и дозировок. Тем не менее, при коммерческом обороте единственный доступный государству способ регулировать цены (важный фактор ограничения потребления) — это налоги, но поиск оптимальных ставок налогообложения — задача непростая. Во–первых, что принимать базой для расчета налога? Для алкогольных напитков это содержание чистого спирта, но рассчитывать «крепость» каждого сорта марихуаны — нереально. Вес? Но чем мощнее наркотик, тем меньше доза, такой подход может де–факто стимулировать переход на более сильнодействующие вещества. Цена? Но после легализации вероятно сильное падение цен, так как исчезнет премия продавцу за риск быть пойманным, вырастет конкуренция и сократится себестоимость. Для сохранения высоких цен их придется контролировать, а законодателям рисковать политической карьерой, принимая непопулярные решения о повышении тарифов.

Как говорит Пат Огсби, налоговый юрист из Северной Каролины и советник сенатского комитета по финансам с 1988 по 1990, который сейчас исследует тему возможного налогообложения оборота наркотиков: «Ставки налогов очень трудно вовремя менять. Законодатели обожают снижать налоги, добиваться от них повышения налогов — удовольствие того же порядка, что рвать зубы». Что хуже, если перестараться и установить слишком высокие налоги, можно опять создать криминальный безналоговый черный рынок.

Госмонополия упрощает задачу, так как делает установление цен административной, а не законодательной процедурой. Правительство любого уровня сможет быть очень гибким, регулируя цены хоть ежедневно таким образом, чтобы минимизировать потребление, не создавая черного рынка. Производство может оставаться частным, производители будут поставлять свой товар так же, как «Смирнофф», «Курс» и «Мондави» поставляют алкоголь в госмагазины. Падение стоимости производства вследствие конкуренции даст дополнительный доход в бюджет.. Опять же, куда проще контролировать качество и дозировку товара, продаваемого через государственную сеть, чем товара, продаваемого через множество компаний на свободном рынке. И куда проще регулировать или запрещать рекламу и прочий промоушен, привлекательность упаковки и так далее.
Ну и естественно, в случае госмонополии прибыль будет получать бюджет, а не частные акционеры. Штаты, сохранившие госмонополию на продажу алкоголя, получают в зависимости от того, какая часть торговли осталась государственной, на 82–90% больше доходов, чем собирают в виде налогов штаты, лицензирующие торговлю алкоголем частными компаниями. Получение государством доходов от продажи товара, потребление которого государство пытается ограничить, выглядит лицемерием, но именно так обстоят дела с алкоголем, табаком и азартными играми. Обычно штаты пытаются смягчить противоречивость моральной стороны вопроса, направляя эти средства на образование и тому подобные одобряемые обществом расходы. В случае с наркотиками это может быть реабилитация зависимых. Отдельный бонус попытки начать легализацию именно с госмонополии в том, что политически куда проще передать государственный бизнес в частные руки, чем национализировать частный.

Но до тех пор, пока федеральный закон полностью запрещает оборот марихуаны, кокаина, героина и жестко регулирует оборот метамфетамина, трудно себе представить госмонополию по примеру алкогольной. Даже если будут сняты международные ограничения на наркотики из Списка I, сможет ли наша легислатура набраться политической воли легализовать их, не говоря уже о том, чтобы распространять их? Одно дело, когда федеральные законодатели закрывают глаза на эксперименты штатов с лицензированной торговлей марихуаной через частные компании, другое дело привести в действие машину Конгресса и преодолеть сопротивление консерваторов на федеральном уровне.

А жаль, поскольку госмонополия была бы самым дешевым и гибким способом, легализации. Она позволила бы и получить максимальный (публичный) доход и, что более важно, защитить здоровье нации. Пока конгресс не переквалифицирует марихуану, кокаин и героин и пока мы не преодолеем предубеждение, что государство никогда ничего не в состоянии сделать правильно, остается лучший из оставшихся вариантов — эксперименты на уровне штата с лицензированной торговлей через частные компании. Больше всего на этом пути сделано Колорадо.
Медицинская марихуана в Колорадо свободно продается через лицензированные частные магазины с 2000 года. Первоначально закон требовал от продавцов быть вертикально интегрированными — они могли продавать только выращенное самостоятельно — предполагалось, что так будет проще контролировать весь процесс «от грядки до прилавка». В ноябре 2012 была принята 64–я Поправка к Конституции штата, позволяющая продажу марихуаны для любых, не только медицинских целей (recreational marijuana). Поправку использовали в политических целях для привлечения молодых избирателей и прогрессистов, что помогло Обаме получить голоса штата на президентских выборах.Колорадо выбрал вариант с лицензированной частной торговлей, в 2014 было отменено требование о вертикальной интеграции, теперь один бизнес может выращивать товар для оптовой продажи розничным магазинам. После формализации правил губернатором Джоном Хикерлупером жители Колорадо старше 21 года могут свободно покупать и хранить марихуану. Магазины, однако, смогли открыться только через 14 месяцев, в январе 2014, поскольку потребовалось время на подготовку инфраструктуры штата, включая Департамент по доходам, правил по маркировке, рекламе, сбору отходов, видеонаблюдению, налогообложению и лимитам по минимальному расстоянию до школ.

Экономика легальной марихуаны повторяет таковую для алкоголя: Ежедневно употребляют марихуану только 23% покупателей, но именно на их долю приходится 67% всего потребления. Возможно, это ничем не отличается от ситуации до легализации. Точно сказать трудно: проблема с нелегальными наркотиками именно в том, что они не поддаются учету. Но мы точно можем сказать, что рынок легальной марихуаны повторяет алкогольный в плане зависимости от «ядра» злоупотребляющих клиентов, что вызывает беспокойство с точки зрения здравоохранения.
Влияние на преступность оценить довольно трудно. В целом в Денвере за год после легализации преступность снизилась на 2%. И, странным образом, несмотря на то, что большее число среди опрошенных 40 000 тинейджеров стали считать марихуану безвредной, как и предсказывали противники легализации, процент куривших ее снизился. Лгали ли они? Стало ли труднее находить дилеров, которым приходится конкурировать с легальным бизнесом? Была ли это статистическая аномалия? Или легализовавшись, Мери Джейн потеряла часть своей привлекательности?

Были с программой в Колорадо и косяки. Четырнадцати месяцев между легализацией и открытием магазинов не хватило для разработки некоторых правил, например, по использованию пестицидов при выращивании или дозам при использовании марихуаны как добавки к еде (в Штатах марихуану часто не курят, а подмешивают в печеньки и не только — прим. перев.). Недостаточно точно были прописаны инструкции для полиции, котора\ зачастую не знала, как вести себя при обнаружении больших количеств травы. Люди устраивали пожары самодельной проводкой при попытках самостоятельно выращивать в импровизированных теплицах. Они так переувлажняли дома при поливе, что обзаводились плесенью на стенах, делавшей дома необитаемыми. И по Денверу прокатилась волна ограблений теплиц, оборудованных в домах. Закон позволял округам самостоятельно решать, разрешать ли магазины. Поначалу сделали это только 35, чем объясняется получение в первые полгода только USD 12 млн в виде налогов — около трети от ожидаемой суммы. «Это меняется», говорит Льюис Коски, представитель администрации штата. «Практически каждую неделю разрешения дают новые округа.» Возможно, это так же связано со слишком высоким налогом с продаж — на 10% выше налога на остальные товары, част потребителей продолжает покупать более дешевый товар с черного рынка. Также это может быть связано с тем, что почти все желающие купить легальную траву уже имели medical–marijuana I.D. Card — документ, позволяющий покупать марихуану в медицинских целях, 111 000 жителей Колорадо, то есть более 2%, являются держателями карточки. Как бы там ни было, в 2015 было собрано USD 135 млн налогов, что в два раза больше, чем годом ранее.
Натаскивание полицейских на нелегальные точки по выращиванию было более простым делом. Что будет труднее — так это держать подальше от марихуаны большой бизнес, способный продавить изменение правил в свою пользу. Даже после легализации всего в четырех штатах и округе Колумбия и разрешении медицинской марихуаны в 23 штатах, законные продажи уже представляют из себя бизнес с оборотом в USD 5,4 миллиарда. Форбс опубликовал список « 8 самых горячих производителей марихуаны с публично торгуемыми акциями». Компании «травяного» бизнеса — это и биотех, и производители вендинговых машин, и производители «бурбуляторов». Общая капитализация этих компаний выросла за 2013 на 50% и на 150% за первые три месяца 2014, после чего рост замедлился до все еще впечатляющих 38% в год. В сентябре 2014 Mjardin, производитель теплиц «под ключ», объявил о планах по выходу на IPO. Даже «Уолл Стрит Джорнал» рассматривает марихуану как серьезный вариант по инвестированию.

Это происходит в то время, когда немедицинская марихуана все еще запрещена федеральным законом и законами 46 штатов.
Граждане штатов, легализовавших марихуану, могут запустить куда более серьезное политическое движение, чем сами ожидали. Айра Глассер, глава Американского союза по гражданским свободам с 1978 по 2001: «Без запрета на марихуану правительство больше не в состоянии продолжать политику «войны против наркотиков». Без учета марихуаны потребление наркотиков пренебрежимо мало и расходы на полицию и тюрьмы в отношении преступлений, связанных с другими наркотиками, становятся неоправданными. Употребление прочих наркотиков исчезающе мало.»

Из заявления Джейн Бротигем, сити–менеджера, официальным лицам Колорадо и Вашингтона во время публичного конференц–звонка в сентябре 2014: «Даже в моем родном городе Болдер, наверное, одном из самых благожелательных к марихуане во всех США, нельзя сказать, что трава распространяется, как с привязи сорвавшись. Люби просто знают, что она доступна». Количество обвинений, связанных с марихуаной в Колорадо снизилось в 2014 до 2000 по сравнению с почти 10 000 в 2011. Ей пришлось закрыть несколько магазинов за нарушения, но не больше, чем в других бизнесах. «Многие предполагали, что улицы будут переполнены людьми с «косяками». Этого не произошло.» Когда я был у нее в офисе в январе 2016, дела шли так же. Пресс–секретарь городской администрации, Патрик фон Кейзерлинг, объяснил это в большой степенью тем, что это очень подробно регламентированный и контролируемый бизнес.

Мы в Колорадо сейчас, после того, как улегся ажиотаж вокруг легализации, не без самодовольства думаем, что стали лидерами в проведении очень умной политики. Мы, как и вся страна, сильно разделены во мнениях относительно иммиграции, оружия, глобального потепления, но наша полиция больше не тратит время попусту, гоняясь за курильщиками травы. Взрослые люди могут не беспокоиться, как раньше, что соседи учуют запах того самого дыма с их двора. Даже если доходы от налогообложения марихуаны (которые мы направляем на финансирование школ) не так велики, как ожидалось, штат зарабатывает деньги на том, на чем раньше их терял. Марихуана — это не бог весть какое серьезное дело. Мы смотрим на соседей, которые обращаются с травой как с серьезнейшей общественной угрозой, и не можем понять — о чем они к чертям думают?

Никто из моих собеседников не видит возможности для продажи тяжелых наркотиков, такой же легкой, как продажа нашими магазинами травы, а алкогольными магазинами водки. Большинство придумывающих схему их легализации представляют себе либо госмонополию, либо крайне жесткий надзор. Сеть советников — не обязательно врачей — должна отслеживать влияние наркотиков на «клиента». Когда Клейман из университета Нью–Йорка фантазирует о том, как может выглядеть процедура получения легального кокаина, он представляет себе себе целый бюрократически процесс по утверждению запрошенной потребителем квоты, «чтобы дать шанс завтрашнему себе в борьбе с сегодняшним собой».

Эрик Стерлинг, исполнительный директор Фонда Криминальной Полиции, поддерживающего легализацию, думает о похожей системе. «Человек может прийти к советнику и сказать: «Мне нужен кокаин, чтобы стимулировать креативность и получать дополнительную энергию для работы или получать больше кайфа от секса». На что получает встречный вопрос: «ОК, а почему у вас проблемы с бодростью на работе? Занимаетесь ли вы спортом? Что вам сейчас мешает получать удовольствие от сексуальной жизни?» Тех, кто хочет попробовать ЛСД или другие психоделики, можно отправлять к «проводнику», по аналогии с шерпами — проводниками в горах, к подготовленному и лицензированному специалисту, который поможет новичку освоиться на потенциально опасной территории.

Разумеется, очень легко представить себе, как люди, сидящие на кокаине или героине говорят «да пошло оно все к черту» и возвращаются к своему нелегальному дилеру. Но, как замечает Стерлинг, это связано с определенными рисками. Если такой богатый и имеющий связи человек, как Филип Сеймур Хоффман может умереть от дозы «неправильного» героина, никто не застрахован от такой же ситуации. Также, говорит Стерлинг, жизнь наркозависимого — это сплошная гонка со временем: найти дилера, купить дозу, найти безопасное место, чтобы ее принять... Если система легальной продажи хорошо отрегулирована и настроена, таким образом, что наркотик дешев и чист, получение его не связано с чрезмерно усложненными и долгими формальностями, а налоги не чрезмерно высоки, то потребитель предпочтет «белый» товар нелегальному. «В конечном итоге все сводится к изменению культурного стереотипа, социального контекста, с которым связано употребление наркотических веществ» — говорит Стерлинг.

В 2009 британский Фонд трансформации политики наркоконтроля (Transform Drug Policy Foundation ) опубликовал 232–страничный доклад под названием «После войны с наркотиками: черновик законодательства». Авторы предложили выдавать лицензии продавцам и покупателям наркотиков, с сануциями для нарушающих соответствующие законы, примерно так, как это происходит с лицензиями на торговлю оружием в США, или с обычными водительскими правами. Покупки каждого покупателя можно отслеживать и сохранять в базе данных, что позволит заметить рост потребления и сделать возможным своевременное вмешательство. На легальных продавцов предлагается возлагать часть ответственности за социально нежелательные инциденты, по аналогии с тем как бармен может быть наказан за продажу лишней порции алкоголя очевидно пьяному, впоследствии севшему за руль и попавшему в ДТП. Доклад предлагает установить цены с тем расчетом, чтобы они были достаточно высокими для сдерживания потребления, но достаточно низкие, чтобы сделать невыгодной нелегальную продажу. И несмотря на то, что предлагаемая программа в гораздо большей степени ориентирована на рыночные инструменты, чем полностью государственные системы снабжения наркозоависимых героином в континентальной Европе и Канаде, она предусматривает полный запрет рекламы и обезличенную упаковку.

Я голосовал за легализацию марихуаны, несмотря на то, что не курил многие годы и не очень интересуюсь такой возможностью на будущее. Легализация для меня — разумный шаг с политической и экономической точки зрения, а также способ сделать Колорадо прогрессивный образцом для западных стран. Но однажды июльским вечером я отправился на Круз Райд — проводящийся в Болдере костюмированный еженедельный велопробег — и тут меня осенило, что это как раз то мероприятие, на которое уместно прийти укуренным. Год назад я просто не знал бы, где достать косяк, а сейчас просто пошел в «Зеленую комнату», магазин, торгующий марихуаной в миле от моего дома. Несмотря на то, что на лице у меня ясно виден каждый из прожитых 59 лет, в приемной с портретами Дженрри Гарсиа и Джими Хендрикса у меня попросили документ, удостоверяющий возраст. Сотрудник магазина пригласил меня в торговый зал, где я встал перед прилавком, отделенный от другого покупателя индивидуальной перегородкой, как в отделении банка. С прилавка я взял карточку с надписью «Вкусняшки с марихуаной для чайников: не дави на газ с места» и прочитал, что купленные там изделия с травой не рекомендуется употреблять с алкоголем, и следует хранить недоступными для детей, мне стоит начать с одной маленькой дозы и подождать минимум два часа перед приемом следующей. Там же было написано, что реакция каждого организма индивидуальна, а также, что для новичка рекомендуется доза от 1до 5 миллиграмм каннабиса. Рядом с каждой печенькой и конфетой был указан ее тротиловый эквивалент. Да, это было куда круче обстановки и самих заряженных печенюшек, которые я принимал перед ночным сеансом «Космической одиссеи 2001» на последних курсах колледжа.
За прилавком с набором стеклянных аптечных чаш с марихуаной сидел молодой татуированный, но до отвращения профессиональный ассистент. Признаюсь, я несколько потерял нить разговора, пока он в подробностях и с тонкостями, достойными Талмуда объяснял мне разницу между различными цветасто названными сортами. Купленный мной за 10 долларов косяк, полновесный, превосходно скрученный и с небольшим бумажным фильтром, шел в зеленом пластиковом контейнере с наклейкой в виде полицейского значка с надписью «Финансовый департамент штата. Марихуана.» Того, кто покупал первые косяки при президенте Джеральде Форде в темных аллеях, весь опыт наводил на мысли о райских кущах.

Курить в магазине или на улице мне не разрешили: по закону я должен был сделать это дома. Как мне и советовали, начал я не спеша, ограничившись одной затяжкой. Через двадцать минут меня «вставило» как в старые добрые времена, только без побочных эффектов в виде легкого отупения и паранойи, которые иной раз вызывали пятнадцатидолларовые косяки из тех времен. Косяк оказался таким забористым, что несмотря на полдюжины подходов на одну затяжку, прошедших со времени того вечера, треть его я так и не докурил и приберег до подходящего случая.

Итак, после легализации я таки снова стал травокуром. Но я не вожу под воздействием и не нуждаюсь в уходе, так что кому какое дело? Я периодически прикладываюсь и к бокалу пива или стакану «Лафройга», что не помешало мне успеть сдать в срок эту статью.

Если пришло время креативных решений проблемы наркотиков, то нам, пожалуй, стоит помнить, что, как это бывает с планами военных кампаний, большинство детально разработанных стратегий легализации не переживут первого же столкновения с реальностью. «Люди склонны думать об утопической окончательной цели, но путешествие к ней может быть очень непредсказуемым» — говорит Стерлинг из Фонда криминальной полиции. «Какую бы систему регулирования мы не приняли, всегда будут люди, срезающие углы. Но то же самое справедливо в отношении ПДД, регулирования алкоголя и оружия». Без госмонополии появится несколько типов рынков этого товара, и свободный рынок не сможет решить всех проблем. «Никто не считает нашу систему регулирования алкоголя полным провалом только потому, что в каком–то магазине продают алкоголь после закрытия, или потому что люди частенько покупают алкоголь для родственников и знакомых, которые по возрасту еще не могут его купить сами.»

Легализация и регулирование рынка наркотических веществ поначалу могут создать кучу осложнений. И все же в таком технократическом, капиталистическом и фундаментально свободном обществе, как американское, образование, консультации специалистов, реабилитация, регулирование оборота, налогообложения и ценообразования выглядят куда более подходящим вариантом, чем подавление огромного черного рынка с сопутствующими насилием и коррупцией.

Подробная статья. Не один десяток лет потребовалось, чтобы эта правда дошла до простых людей и всё изменилось. У нас, видимо, это будет длится дольше, моё поколение видимо до этого и не доживёт