отмена прессинга за слова,

отмена запрета пропаганды всякого разного

и упор на местное самоуправление

В рамках какой-то одной страны-не показатель.Или имеешь статистику по миру?

.Критерии которых определяешь почему то ты покаким-то теориям.

Кем и как и за какой период времени?

.У богтого например

Швондер к сожалению это не принадлежность к классу как таковому,а образ мышления,так что в твоей классификации швондером может быть любой

Что как только появится в нём потребность,швондер сразу вынырнет из небытия,так как ждёт этогог.А швондеров востпитало прошлое и пока они не вымрут изнутри со том временем,они есть везде

Голодоморы,расстрелы,грабеж,насилие,геноцид,ссылки не согласных.Кровь,кровь,кровь-вот на чем вырос коммунизм.И поэтому не имел,не имеет и не будет иметь перспектив

Деление на классы есть и отрицать это невозможно. Только при чём тут труд, кстати что это? С т.з. экономики Маркса общество делится на классы по отношению к средствам производства, ты или собственник (паразит?) или пролетарий.

Нехотеть работать может не только мент, но и врач и сантехник

Можно заставить работать лучше,можно-можно

Или вот, сможет ли марксистско-ленинская наука довести животное до суицида?

Однако человек не животное. И его (нас) ждёт новый виток эволюции, либо деградация

Если человек не животное, то остаётся только три варианта, он насекомое, он растение, он гриб

для эволюции нет таких понятий, как прогресс или деградация. Есть адаптация к постоянно изменяющимся условиям окружающей среды. И только.

. Кстати, надсмотрщик за нерадивыми рабами есть паразит или пролетарий

что изменилось со времён Маркса?!

-есть ещё вариант "человек". Ты никогда этот вариант не учитываешь почему-то.

Почему ты не учитываешь нашу человеческую природу? Тебе заплатили? По скудоумию? Из озорства?
Мы, люди, есть же

К твоему сожалению человек не столько меняется, сколько сам меняет. И это привносит дисбаланс в твой дивный мир, населённый инфузориями и протуберанцами

Когда ты говоришь слово Человек, ты обэозначаешь только вид: Человек разумный.
А я сразу вижу всё дерево от плоского червя до дяди Вани с молотком.
А ты, да и многие ( если не абсолютное большинство) этого дерева почему-то не видят или не хотят видеть. Подозреваю второе. Отвечу тебе твоими же словами:

Люди влияют на природу (здесь я за природу возьму нечто большее, чем тонкая пленка гидро, атмо и биосферы нашей каменистой планеты), как на яблоневый сад влияет червяк, живущий в одном из яблок.
Завтра малейший сдвиг по фазе в солнечной системе или в любой из точек галактики..,

Тренируемся на кошках.

пропаганда членовредительства и бытовой проституции - штука очень серьёзная. ну и сектантов всяких - нахх

цензура подменяет необходимость воспитания.

Тупые дебилы её с радостью восприемлют

Ибо она складывает с них ответственнрсить за врспитание и всё такое.

Уёбки вообще нуждаются в поголовном и всеобщем запрете всего.

Ваня с молотком сидит на этом дереве очень обособленно.

корее всего и даже это какое-то другое дерево. Корневая система только общая, а дерево другое

эт да. вот для этого и нужен паразит-надсмотрщик.. чтоб прикоснувшиеся к ИСТИНЕ рамочки соблюдали..

а судьи-то кто?

И чего это он так отодвинулся?

Общался с вождём собак. Пролетарскую революцию считают благом.

Завтра малейший сдвиг по фазе в солнечной системе или в любой из точек галактики, рождение или смерть звезды в окрестностях, глыба камня или льда всё...

За то, потерянное время, человечество, в смысле мы все, могли бы построить базу на Луне и выйти за пределы Солнечной Системы. Вместо этого мы разрабатываем законы, правила, наставления и масса людей вовлекается в то, чтобы контролировать все эти законы и правила. И что? Кому-то лучше жить стало? Ещё один негритянский ребёнок получил на завтрак яичницу с беконом, вместо привычных пиздюлей?

КНИГА ВТОРАЯ. ЗВЁЗДНАЯ СЫПЬ

И вот начинается Сверхстроительство Советской Космической Империи.

Воооружённые знанием будущего, советские люди уверенно строят Сверхдержаву. В 1960 году советские космонавты уже монтируют первую околоземную станцию, в 1970 вовсю осваивается Луна. Марсианская экспедиция 1975 года находит на Марсе запасы долгоживующих сверхтяжёлых элементов с номерами таблицы Менделеева больше двухсот: лениний, крупский, дзержинский и особенно редчайший вторсъзедэрсдеерповий (элемент имени Второго Съезда РСДПР). Это – неистощимые источники энергии для строек коммунизма и топливо для советских плазмоэнерголётов (последняя разработка покойного академика Сахарова, над которой он работал прямо перед последним вылетом, оказавшимся роковым).

Дальше начинается экспансия СССР в Солнечную Систему. СССР утверждается в Большом Космосе. Космические заводы, гигантские солнечные электростанции, суперсоленоидные ультраэнерготроны, излучающие энергопучки энергоэнергий. Пятилетка освоения Меркурия, десятилетний план покорения Европы (разумеется, спутника Юпитера). Луна и Марс – советские. Грязь, холод, радиация – всё нипочём советской космонавтике.

Европа, Америка и прочие страны смотрят на советские подвиги, разинув рот. У них, жалких и отставших, никакой космонавтики и близко нет. Американцы вообще боятся летать в космос, европейцы об этом и думать не хотят. У СССР – абсолютный, тысячепроцентный приоритет!!!

Разумеется, есть временные трудности.
Космонавтов приходится рекрутировать, поскольку не все граждане страны являются сознательными. К тому же покорители пространства редко доживают до сорока лет.
Учитывая, что каждый второй советский человек – космонавт (космическая экономика требует всё больше и больше людей), это создаёт определённые демографические трудности. Касающиеся в основном жителей Нечерноземья – национальные окраины, автономии и т.п. от космического набора освобождены, им ещё нужно подразвиться на Земле. К тому же эти народы привыкли кушать барашка, а не соевую пасту, как космонавты. Ну ничего, у них ещё всё впереди.

Зато крыши в Таллине вызолочены космическим золотом, а ташкентские мостовые сверкают голубыми адамантами из астероидного пояса. Буржуазные националисты усматривают в этом искажение исторического облика Ташкента и распространяют слухи, что эти камни радиоактивны – но это всё так, отрыжка буржуазного прошлого, надо осторожнее, Восток дело тонкое…
Так или иначе, жизнь сорока тысяч нечернозёмцев, погибших при добыче этих камней – чтобы Ташкент, звезда Востока, столица дружбы и тепла, сиял ярче! – была не напрасной. Этим героям поставлен космический монумент прямо в радиационном поясе Юпитера, при установке которого погибло ещё две тысячи человек. Им тоже собираются ставить монумент.
Крылов К.А.

Gnuma, прямо щас так же погибают тыщщи негров в джунглях Рио-Негро (название вымышленное) и монумента им не ставят

КНИГА ТРЕТЬЯ. ПОДВИГ РАЗВОДЧИКА

1988 год. Молодого специалиста, космического разводчика-затрубщика Глеба внезапно снимают с наземного завода имени товарища Мамука Джапаридзе и посылают в дальний Космос, на новооткрытый спутник Сатурна имени Второго Съезда Колхозников-Ударников.

Там – в холоде, в вакууме, под обжигающими лучами радиации – должен был быть воздвигнут памятник героям воздвижения памятника героям украшения Ташкента. Однако в последний момент решение меняется: необходимо срочно изваять огромный монумент товарищу Патрису Лумумбе. Гигантский памятник, вытесанный из цельного астероида, выведенного на орбиту Юпитера, укрепит отношения СССР и Республики Конго, которые в последнее время (как клевещут враги) пошатнулись.

Итак, Глеб приступает – в форс-мажорных обстоятельствах – к строительству памятника. Точнее, к обустройству космических бараков вокруг эпицентра строительства: его работа - разводить зарубки.

Молодой парень тяжело привыкает к Космосу. Не всё просто. Многое ему не нравится. Например, он никак не может понять, почему советское правительство вынуждено покупать кислород в баллонах у Соединённых Штатов. Ему также непонятно, почему лучшие скафандры – японские, и почему начальство ходит именно в них, а советские скафандры без термодатчик и пропускают радиацию. Ему непонятно также, куда идут финский сервелат, который вроде бы выделяется для Космоса тоннами, но до космонавтов доходит только грузинский чай. Да ещё такой, что чашки светятся от черенковского излучения.

Старшие товарищи ему объясняют, что советская промышленность не освоила производство кислородных баллонов в нужном количестве, так что приходится покупать их у американцев. Враги клевещут, что на покупку этих баллонов уходит три четверти прибыли от всей космической деятельности СССР, но это всё чушь: у нас социалистическая экономика и мы трудимся не ради прибыли. К тому же мы когда-нибудь научимся делать баллоны. Японские скафандры действительно достаются начальству, но с этим борются – вот приедут проверяльщики и будет справедливость. Что касается сервелата, то – «понимаешь, парень, не всё так просто, ты язык-то попридержи».

Скоро ему приходится в этом убедиться на собственном опыте. Нечестный завсклада, недовольный разговорами про сервелат, выдаёт ему использованный баллон вместо хорошего. Глеб с пустым баллоном идёт разводить затрубки, чуть не гибнет, но всё-таки дотягивает до станции и разоблачает нечестного завсклада. Того наказывают внеплановым повышением. Товарищи довольны – нечестный человек покидает их трудовой коллектив и перестаёт гадить.

Потом возникает другая проблема: алкоголизм. В Советском Космосе действует абсолютный сухой закон, но спирт слишком доступен. Отсюда – травматизм и лишние жертвы. Какой-то плохой человек осваивает синтез спирта и меняет его на сервелат, пайки и золотые метеориты, иногда приносимые космонавтами. Глеб разоблачает самогонщика, а все ценности сдаёт космическим милиционерам. И не понимает, почему товарищи стали его сторониться, и кто направил на него луч гамма-излучения, так что ему пришлось навеки попрощаться (радиограммой) с оставшейся на Земле невестой.

Но постепенно он вливается в коллектив. Начинает понимать, что не всё просто, что Космос - дело тонкое, и что не люди такие, а жизнь такая. Это понимание обходится ему в один глаз, три пальца на левой руке и тяжёлую травму голеностопа. С другой стороны, в космосе невесомость, с лица не воду пить, девушки ему больше не нужны... зато есть уважение товарищей.

Строительство памятника занимает три года и обходится примерно в пятьсот жизней космонавтов. Но это пустяки: отношения СССР и Конго, скрепление дружбы между этими двумя странами, социалистический выбор Конго – вот что единственно важно. Этой дружбе способствует и огромный золотой метеорит, найденный Глебом на астероиде Айгуль-ханум: советское правительство дарит его Конго в знак дружбы и социалистического выбора. В ответ правительство Конго ставит в центре Браззавиля памятник Ленину. Ленин, правда, похож на нынешнего президента Конго, товарища Жозе Эдуарду душ Сантуша, но это только укрепляет советско-конголезскую дружбу.

В качестве сверхсуперпоощрения Глеб получает путёвку на Землю. Более того – в Болгарию!

И вот он идёт, хромая, по волшебной солнечной земле, смотрит на белёные домики, на счастливых жителей (болгары в космос не летают, а только поставляют туда лечо и помидоры – в обмен на золото) и думает: они, конечно, бескрылые черви, но почему они так хорошо живут, а мы живём так плохо? Когда весь Космос - наш?

Но он гонит эти изменнические мыслишки. Ибо разве можно сравнивать величие и какую-то там хорошую жизнь? Тем более - вспоминает он - что вся эта хорошая жизнь на Земле, по сути, за счёт Космоса. Который поставляет на Землю минералы, энергию... да вообще всё!

На следующий день американцы поднимают цены на баллоны с кислородом, что грозит гибелью половине Советского Космоса. Но советские люди – железные люди! Пятьсот тонн золота и пять тонн вторсъзедэрсдеерповия (который американцы почему-то называют вашингтонием, да и весь мир тоже), срочно собранные по всему астероидному поясу, позволяют избежать катастрофы. Среди тех, кто сделал это – наш Глеб. Он добровольно прерывает свой отпуск и бросается в глубины Космоса, чтобы спасти товарищей и добыть золото. Увы, при этом он гибнет – при очередном разводе затрубков золотой слиток пробивает стекло скафандра (некогда заменённое хитрым завскладом с немецкого на советское). В последний момент он пытается леденеющими губами что-то сказать…

Но в вакууме звуков не слышно.