Vyach, ты ушлым был еще тогда, все знал наперед! молотчага! теперь понятно откуда уши растут - с ВДНХ! Контора, растворы, методички...
Не совсем понятно с каких хуйцев цветов тебя навеяло, чтобы так бесцеремонно влезть в разговор со своими обесцененными трешками, когда речь идет о безценном Секторе Газе?

Кульминация — во всех смыслах этого слова — произошла несколько недель спустя. Однажды вечером я сидел дома и писал, а Арлен сидела за второй печатной машинкой и занималась тем же самым, и тут зазвонил телефон. Арлен взяла трубку. Мгновение спустя она подала мне знак взять трубку ­параллельного телефона.

Нам позвонила Джейн, и она была в экстазе. «Это происходит», — продолжала повторять она. — «Цвета, музыка — ­всё это. Я не чувствовала себя настолько в своей тарелке с тех пор, как я была маленьким ребёнком. Это чудесно, чудесно».

Она настаивала на том, чтобы мы немедленно шли к ней домой и увидели чудо своими глазами.

Её возбуждение было так заразительно, что мы, несмотря на то, что были в ­процессе писательских занятий, позволили себя убедить. То, что мы увидели, когда добрались до неё, было зрелищем, которое преисполнило бы гордостью доктора Лири. Джейн, всегда бывшая привлекательной женщиной, лучилась красотой: все агрессивные и грубые мышцы её лица и тела стали расслабленными. Она постоянно смеялась, иногда всплакивала, и в целом была переполнена ощущениями удовольствия, которые она в буквальном смысле не испытывала с поры своего детства. Её приятель-физик был настолько же под кайфом, хотя и в более сдержанной и обращённой вовнутрь манере, восторгаясь хорошо знакомой мне математической и структурной мистикой, свойственной формам и действенности вещей. Они ­достали кислоты с чёрного рынка у художника из Гринвич-Виллидж.

«Вот такой я родилась», — хихикая, в какой-то момент произнесла Джейн. — «Такими рождаемся все мы, такими рождаются щенята и котята — совершенно как дома в этом мире, довольные им. Я так себя не чувствовала с тех пор, как мне было примерно три года. Господи, как наше общество разрушает нас…»

Она ещё поговорила об этом — обычная реакция на первый трип, но из уст человека, который был настолько несчастен, как Джейн, это звучало трогательно.

Вскоре я начал кое-что подозревать, и это меня не обрадовало.­ Джейн позвала нас не просто для того, чтобы поглядеть на то, как она заново ­знакомится с радостью: они с её физиком ещё не занимались любовью и она искала отвлекающий манёвр, чтобы избежать этого своеобразного кислотного теста. Мне не стоило беспокоиться. Примерно после часа забавного и бессвязного разговора, Джейн снова собралась с духом. Она сделала несколько намёков, и мы ушли.

На следующее утро я волновался и испытывал любопытство. Прошлым вечером это была такая прекрасная картина, что я не хотел думать, что­ пузырь мог лопнуть, как только дело у них дошло до спальни.

Повторюсь, мне не стоило беспокоиться. Она позвонила примерно в десять и вела частную беседу с Арлен. Я смотрел и видел порывы разделяемого счастья на лице моей жены: то были хорошие новости. Когда она наконец повесила трубку, она сказала:

«Что ты думаешь? ­Полностью исцелилась за одну ночь. Она говорит, что кончила восемь раз, и голос у неё до сих пор подрагивает».

Она добавила:

«Приятно слышать, что­ кто-то в этом городе счастлив».

До этого ­происшествия я не боялся психоделиков, и был заинтригован в интеллектуальном плане теми путешествиями сознания, в которые они меня отправляли в те несколько раз, когда я с ними экспериментировал. А тут моё отношение стало более положительным, и я склонялся к тому, чтобы вступить в Священную Войну, которая начала проявляться в наших средствах массовой информации — на стороне Хаксли, Лири и других пророков, видевших новый путь к спасению в этих странных, непредсказуемых веществах.

Вскоре после этого мы переехали в Чикаго. Когда мы видели Джейн в последний раз, она выглядела на десять лет моложе. Ей не нужно было рассказывать нам, что её новообретённая способность к оргазму всё ещё была при ней. То, как она теперь сияла и лучилась, делало это ­очевидным.

Прошло несколько месяцев, как-то раз старый друг из Нью-Йорка заехал в Чикаго, и мы пообедали вместе. Мы начали болтать насчёт общих знакомых и речь зашла о Джейн.

«Бедняжка Джейн», — сказал он.

«Бедняжка Джейн?» — воскликнул я. — «Что случилось?»

«Она в частной психиатрической лечебнице. Сдала себя сама. У неё были приступы депрессии, и она несколько раз попыталась кое-как совершить самоубийство».

Шестидесятые продолжались, и настрой в обществе изменялся в сторону кафкианского: некоторые американцы сжигали свои повестки в армию, некоторые сжигали гетто, в которых жили сами, а некоторые, отрекаясь от ­всего, даже публично сжигали себя; и мне стал знаком ход вещей, ставший свойственным для кружков йоги и психологической поддержки (о чём писали не так много) так же, как и для тусовки наркоманов: зажатый человек приходит к освобождению, энергия свободно течёт сквозь него, невротическая броня спадает, рождается новая, открытая душа — а затем старые установки восстанавливаются и человек впадает в депрессию, или даже психоз, или даже кончает жизнь самоубийством. Такой ход вещей стал более чем известен мне, он даже стал распостранённым, как и поиск решения проблем с сексом при помощи наркотиков. Однако в самом начале для меня всё это ещё было в новинку. Когда начали поступать результаты этих экспериментов, я почуствовал прилив почти сверхъестественного ужаса: Бог ты мой, а меня пронесло…

«В психиатрической лечебнице?» — тупо переспросил я.

Тогда это было настолько в новинку.

Много лет спустя доктор Джон Лилли описал некоторые типы изменений, вызванных ЛСД:


На некоторое время «я» ощущается свободным и очистившимся. Полученная сила может быть невероятной, освобождённая энергия — быть в двойном объёме… Зрелая любовь и согласие с ожиданиями и реальностью (­внешней) становятся сильнее… В избытке появляется благодушие, хорошее настроение… Красота расцветает, внешне человек начинает выглядеть молодо… Эти положительные эффекты могут держаться от двух до четырёх недель до того, как начнётся восстановление старой программы.

Если бы я закончил историю так, это было бы неплохой притчей для книжки о вреде наркотиков (напечатанной в государственной типографии). В реальности, однако, концовок нет: всё движется дальше. Я снова встретил Джейн где-то пять лет спустя. Она жила на пособие, более не желая или будучи неспособна написать рекламный текст. Её любовником был мальчишка-подросток, который, естественно, считал себя гением, а мне показался дурачком. Она каждый день занималась йогой и выглядела молодо и подтянуто. Хотя она не выдавала мне подробностей, со стороны всё выглядело так, что её сексуальная жизнь была куда более­ отвечающей её запросам, чем та, что была до ЛСД.

Она писала статьи (не за деньги), которые публиковались в газетках нового движения, которое называлось «Women’s Liberation», Движение За Освобождение Женщин.

Полагаю, у большинства читателей сложится весьма определённое мнение по поводу того, лучше её новая жизнь старой или хуже. Я не могу с уверенностью сказать, стала ли она лучше или хуже. Всё, что мне точно известно, это то, что, как это описывает анти-наркотическая пропаганда, кислота привела её в психушку; и как это описывает пропаганда наркотиков, она в конечном счёте переродилась в новую личность
https://katab.asia/2016/06/28/sex_drugs_and_magick_1/

Тему надо было назвать: "Как не надо делать" или "Не повторять! Опасно для жизни!"
Прочитал тему, как будь-то видеокассету с "восставшими из ада" пересмотрел - так все близко и недавно это было. В моих 90-х тоже были и разборки, и рэкетиры и хмурый в институтских туалетах. Бояны в подъездах и жмуры на лестничных пролетах, малыши лет по 10-11 с пакетами в моменте испачканными с бледными лицами. Была 1-я и 2-я чеченская, когда мамки пацанов в армию, как в последний путь провожали. Были выпускники школ, отличники, уезжавшие в Питер учиться, а возвращались законченными нарколыгами без здоровья и будущего. Была и музыка, не наша, заграничная! Вау! Рейп ми эгейн! Вуду пипл! Рейв, драйв, угар!
И дока-пицца была и МММ и много чего еще было, было да не стало и слава Богу...
Много чего можно припомнить, да вот только ностальгировать не тянет от слова "совсем".
Кто-то скажет ах какие времена, свобода! Да нет товарищи, пропили мы эту свободу, проширяли, растащили по углам, распродали подешвке, прямо из клетчатых сумок, поменяли на макдак и джинсы варенки. И никто не виноват, все мы не при делах
Да вот только так не бывает. Пока мы наслаждались "свободой", кайфовали под модные звуки и эротЕку смотрели в 15-00 по центральному ТВ, вчерашние мажорчики-комсольцы меняли нашу свободу на ваучеры, а потом и их отжали. Обманули? Да обманули, а кто виноват? Не мы, а посему сейчас НЕМЫ... (кто смотрел "стиляги"? Там был такой момент, когда в конце мажор который двигал тему среди молодежи вернулся из Америки и сказал главному герою: - "...не ходят там так".)
Вы можете быть не согласны со мной, но это нормально. У каждого свои резоны. Я просто не пойму восхищение ТС сектором газа (вау какой чувак! Все самое гнилое на свет вытащил и ну давай из каждого мафона об этом орать.) Для меня вот на порядок выше ДДТ например, есть над чем подумать. Еще ТС прям сквозит какой то обидой на власть (братец - "пока вы синьку квасили, вашу пайку съели" ©25/17)
К чему я все это написал? Пока мы сами не перестанем кому то в рот заглядывать нас так и будут шевелить по углам. Самим надо самоопределиться для начала. Свою самобытность поднять, детей своих к порядку с детства приучать. В подъездах не гадить например для начала. Я сам к этому шел долго и еще далеко до конца поэтому и пишу здесь. И если найдется хотя бы 1-2 человека кто прислушается (имею в виду поколение 2000), то это уже какая ни есть победа.
Вот что для меня 90-е.
ПыСы: Кстати где то читал давно, что под воздействием внешних экстремальных факторов химия мозга необратимо меняется, а отсюда вот эта вот ностальгия на мой взгляд, но это не норма и не есть хорошо. На ошибках надо учиться, анализировать и делать правильные выводы, а не вспоминать с глупым восхищением - "Вот это я уе...ся об грабли, вот бы еще разок! Гы-гы"

Если едет новый русский
В шестисотом «Мерседесе» ,
Значит, у него лавэшки
Чемоданов восемнадцать.
Может быть, они в зелёных,
Может быть, и в деревянных,
И, конечно же, голдою
Он завешан выше крыши.

Ты, наверно, тоже хочешь
Покататься на машине,
Поносить браслет тяжелый
И цепочку до колена.
Потаскать шмотьё крутое
От Армани и Версаче,
Может быть, часы «Омега» ,
Зажигалку от Картьера.
Эти мысли на секунду
Выкинь ты пока из мозга,
А возьми скоре ручку-
Запиши машины номер.

И тогда твоя удача
Улыбнётся непременно,
По компьютеру пробьёшь ты
Его адрес без пробелов.
Вот теперь включи обратно
Мозг свой, горем утомлённый,
Собери братвы ты верной
И подумай вместе с ними:
Где? Когда? Во сколько? Чем ты
Отработаешь барыгу?
Но подумай хорошенько,
Пообщайся с пацанами,
Чтоб никто не оказался
Из них в сговоре с ментами.
Если это ты не сделал
И в твоей бригаде кто-то
Всё же нюхался с ментами,
То отъедешь ты в Бутырку
Очень скоро, после дела.
Будешь париться ты в крытой,
Ожидая приговора.

Ну а после по этапу
Ты уедешь в край далёкий,
Чтобы лес валить подолгу,
Но уже в другой бригаде.
И смотря деревьев сколько
Заколбасишь ты за смену,
Столько и получишь пайку,
Ежели вообще получишь.
Ну, в натуре, что о грустном,
После длительной проверки
Ты с братвой своею грозной
Всё-тки ринулся на дело.
Прежде чем долбить в подъезде
Коммерсанта кулаками,
Ты реши скорей проблему,
А нужна ли тебе драка.
Потому что если долго
Драться будете в подъезде,
То соседи, сто пудовых,
Обзвонят все отделенья.

Лучше ты купи бригаде
Бит десяток для бейсбола,
Чтобы тихо и культурно
Вырубать всех коммерсантов.
И тогда за три секунды
Отработаешь в подъезде
Непослушного барыгу
Вместе с грозною охраной.
Взяв скорее чемоданчик,
Весь наполненный лавою,
Ты соскакивай быстрее
Из гав… го подъезда.

С пацанами, прыгнув в бричку
И свалив куда подальше,
Где-то в маленькой квартире
Вы поделите лаванду.
И тогда с своей ты доли
Ты откусишь себе тачку,
Ломанёшься в рестораны,
Бары, клубы и бордели.
Жить начнёшь ты по-другому,
Станешь трахать классных девок,
Тех, которые когда-то
На тебя и не смотрели,
А сейчас все, улыбаясь,
Раздвигают тебе ноги.
Ты, конечно, всех их трахай,
А потом гони взашей их.
Или лучше на общак ты,
Подгони братухам верным
Этих мразей недостойных,
Что ведутся лишь на филки.

Но смотри, в таких отвисах
Не забудь о человеке,
Кто всё это очень четко
Объяснил тебе по жизни.
Подгони ему ты долю
За такую писанину,
Чтоб пожил он очень классно,
Хоть бы месяц или больше.
В заключение скажу я,
Если этот коммерсантик
В ментовскую кинет просьбу,
Чтоб нашли вас поскорее,
Так как из-за вас лишился
Он лавы своей огромной
И в придачу трёх здоровых
Семь на восемь идиотов.
Впрочем, что жевать об этом
Там он скажет, что захочет.
Я прошу тебя конкретно,
Если всё-таки вас примут,
Не вложи меня в мусарне,
Пусть я буду на свободе,
Ведь на воле я нужнее
И мои советы тоже. (с)