...A small amount of plasma can support a strong magnetic field of 10^11 G in a limited time, then the accelerated protons can interact with the magnetic field to produce high energy neutrinos (Journal of High Energy Astrophysics, 2019).

Свобода тогда, и свобода сейчас ( По Кириллу Серебреницкому)


... вчера утром Георгий Квантришвили, - самарский литературовед, - и литературный самаровед, - в ответ на мой вопрос об одном сверхмалоизвестном самарском литераторе, прислал ссылку.
Мне кажется, это - преотличная иллюстрация к моей вчерашней апологии XIX века. Уточнение: какое именно мироздание мы утратили, от чего отказались.


Не пугайтесь, это всего три строчки.


" ГОЛЬДЕБАЕВ Александр Кондратьевич (наст. фам. Семёнов; 1863, Самара — 10.3.1924, Курская губ.), прозаик, журналист. Род. в семье мелкого торговца из крестьян. Окончил 3 кл. Самар. г-зии; был телеграфистом, конторщиком. В 1885 поместил первые корреспонденции в газ. "Рус. вед.". В 1889--90 жил в Лондоне и Париже, бедствовал, пытался торговать; учился в Коллеж, де Франс. В 1892 поступил отметчиком Самар. ж.-д. мастерских, затем счетоводом, делопроизводителем службы тяги".


Итак:
некто Семёнов, сын лавочника, внук крестьянина, из заволжской наипровинциальнейшей провинции, -
(татарковатое "Самара" в те времена звучало в столицах примерно как Урюпинск или Мухосранск, именно та глубинная локация, о которой гоголевский персонаж говорил: "от нас хоть три года скачи, ни до какой границы не доскачешь").



Семёнов накопил сколько-то денег (конторщик - низшая ступень для грамотного человека, пренебрежимо малое жалование, телеграфист - получше, но ненамного).
И в двадцать шесть лет уехал в Париж, потом в Лондон. Слушал лекции в Коллеж де Франс, естественно, на французском. Пробовал пристроиться в торговле, неудачно. Прожил в Европе два года, вернулся в Самару и поступил на такую же работу, в железнодорожные мастерские.


Семёнов не ждал полгода визы, не ездил пять раз из Самары в Москву за неимением местного консульства, не трепетал в ожидании немотивированного отказа, не учил наизусть Accord de Schengen, не выпрашивал фиктивное приглашение, не бронировал вслепую номер в отеле, понятия не имел, что такое "выписка с основного счёта в банке за последние 3 месяца,
медицинская страховка с суммой покрытия не менее 30 тысяч евро, справка о занятости: с места работы, учёбы или пенсионного фонда".
Он не выискивал в интернете объявления от мутных фирм, которые совершенно открыто, даже назойливо, предлагали сфальсифицировать всю эту бумажную белиберду быстро и весело, но, увы, недёшево (жалование конторщика лет за десять).
Никого не интересовало, холост Семёнов или женат.
Семёнова даже никто не обыскивал и не просвечивал. У него не отнимали на таможне табак и таблетки от запора.
Я не сомневаюсь, что Семёнов спокойно вёз с собой в Париж в дорожном саквояже дешёвый браунинг (как всякий приличный мужчина того времени) и прочный засапожный нож (как всякий приличный самарец того времени). Это были совершенно необходимые будничные принадлежности, как сейчас зубная щётка и зарядка для гаджета.


Семёнов не грыз гранит ради гранта и не создавал на протяжении семи лет идеальный академический куррикулум для того, чтобы слушать лекции в Коллеж де Франс.
Он даже экзаменов никаких не сдавал.
Он просто зашёл с улицы, сел, слушал лекции, конспектировал и задавал вопросы профессору.


Семёнов вернулся в Самару потому, что не сумел пристроиться, устал. А не потому, что побоялся переходить на нелегалку, когда истёк срок в девяносто дней.


Да, следует напомнить, что Семёнов в социальной иерархии России того времени был никто. Тот самый простой народ, внук крестьянина и сын лавочника. Он запросто мог оказаться репинским бурлаком (Репин написал картину в 1873 году, Семёнов уехал в круиз в 1889ом, за эти годы никаких существенных социальных изменений не произошло).
Но ему не хотелось в бурлаки, ему захотелось в Париж.


Семёнов съездил в европейские столицы так же, как в Баку или Владивосток.


Это был - XIX, - суровый, часто жестокий, но невероятно, для нашего времени, оглушительно свободный, распахнутый, просторный мир.
(Не говоря уж о том, что карты Африки и Азии заманивали белыми пятнами, и по океанам таились неоткрытые острова).


(NB: сын этого литератора, Ярополк Семёнов, - поэт, писатель, спортсмен, цирковой факир, а также - фронтовой разведчик, герой Финской и Второй мировой. майор, - был арестован в 1948 году за слишком вольные стихи и погиб в концлагере; внук, Ярополк Ярополкович Семёнов, попал в концлагерь в шестнадцать лет, за подростковую болтовню об анархизме).